Ранние концентрационные лагеря

Центры содержания под стражей и первые концлагеря

Всего через несколько недель после прихода Гитлера к власти, было создано около 30 центров содержания под стражей (нем. Schutzhaftlager) в больших и малых тюрьмах и 70 ранних концлагерей. Часто для их обозначения использовались эвфемизмы, например "трудовые лагеря", "резервные лагеря", "транзитные лагеря", "тюремные лагеря", "сборные пункты", "тренировочные лагеря" или "сублагеря" (нем. Arbeitsdienst-, Ausweich-, Durchgangs-, Gefangenen-, Sammel-, Teil-, Übungs- oder Zweiglager). Все они создавались для запугивания населения и ликвидации любого политического сопротивления идее нацистского государства. Основное отличие лагерей раннего этапа от следующего поколения концентрационных лагерей (Заксенхаузен с 1936 года, Бухенвальд с 1937 года, Флоссенбюрг и Маутхаузен  с 1938 года, Равенсбрюк  с 1939 года, и Нойенгамме и Освенцим с 1940 года) заключалось в том, что они не были подчинены центральной администрации. Сегодня мало кто помнит даже названия этих ранних лагерей: Бёргермор, Бранденбург, Бреслау-Дюргой, Эстервеген, Ойтин, Фюльсбюттель, Кемна, Кислау, Лихтенбург, Моринген, Нойзуструм, Ораниенбург, Заксенбург, Зонненбург. Они находились под контролем местных, региональных или государственных наблюдательных советов, нацистских партийных лидеров или образований. Для охраны этих лагерей привлекались сотрудники различных структур (СА, СС и полицейского резерва), да и содержались заключенные в разных, порой неприспособленных для этих целей помещениях: в тюрьмах, в зданиях бывших предприятий, фабрик, военных объектов, в замках, крепостях и других пустующих зданиях.

Срок существования ранних лагерей обычно не превышал нескольких месяцев, а количество заключенных варьировалось от нескольких десятков до нескольких сотен человек, хотя максимальное количество узников порой превышало 1000 человек. В подавляющем большинстве это были немецкие политические заключенные: члены и сторонники левых партий и организаций, в первую очередь коммунисты, а также социал-демократы и члены профсоюзов. Хотя в начале 1933 года коммунисты составляли от 80% до 90% всех заключенных, к лету того же года эта цифра снизилась до 60–70%. Причиной стал запрет социал-демократической партии Германии в июне 1933 года и связанные с этим действия нацистов. Летом 1933 года в лагерной системе содержалось более 26 000 узников, в основном это были мужчины (женщины-заключенные в эти годы встречались крайне редко). В дополнение к перечисленным противникам нацистского режима были интернированы многие буржуазные политики, консерваторы, представители Веймарской Республики, а также Свидетели Иеговы, духовенство, демократы, пацифисты, интеллектуалы и даже некоторые последователи нацистской партии.

Условия жизни заключенных были черезвычайно тяжелыми – строго регламентированный распорядок дня сочетался с изнурительным принудительным трудом и чрезмерно строгой военной дисциплной. Кроме того, заключенные постоянно испытывали страх перед охраной и подвергались унижениям. В отличие от заключенных поздних концентрационных лагерей, узники нацистских лагерей раннего периода сохраняли надежду на освобождение после нескольких месяцев заключения. Таким образом, несмотря на отдельные проявления насилия и случаи убийств заключенных, на этом этапе нацистские лагеря оставались средством преследования неугодных, а не средством истребления людей, как лагеря позднего периода, отличавшиеся соответствующими порядками и условиями жизни. Не делая выводов о целенаправленном развитии системы лагерей, этот "экспериментальный этап" 1933–1934 годов, тем не менее, можно считать генеральной репетицией перед значительным укреплением лагерной системы, которое привело к массовым убийствам в лагерях смерти.

Цели и использование музыки в повседневной лагерной жизни

Атмосфера насилия, которая царила в ранних концентрационных лагерях, создавалась не только физическим угнетением, но и посредством воздействия на духовную сторону жизни заключенных. С первых дней лагерные коменданты и охранники использовали музыку, чтобы лишить узников способности мыслить и культурной самобытности, а также подчинить нацистской идеологии. Во многих лагерях вновь прибывшие узники были обязаны исполнять ненавистные национальные, военные и нацистские песни. Это принудительное пение стало частью ежедневного лагерного ритуала: во время движения, упражнений, перекличек и в других случаях, заключенные должны были петь немецкие народные песни, а также непристойные, антисемитские и иные песни дискриминирующего содержания. Заставляя заключенных петь, охранники стремились не только наказать своих беззащитных политических оппонентов, но и унизить их. Даже хорошо известные и "безвредные" песни использовались для угнетения и насилия в бесчеловечных условиях нацистских концлагерей. Вынужденное пение вызывало физическое напряжение и психологическое унижение, влияя как на тела, так и на души узников.

Кое-где, например в лагере Эстервеген, заключенные пытались музыкой заглушить звуки пыток и создавали лагерные ансамбли и хоры по собственной инициативе. Но в основном подобные музыкальные коллективы создавались по приказу лагерного руководства, чтобы скрыть от общественности или посетителей истинное предназначение концлагерей. Однако, музыкальная пропаганда использовалась не только для формирования и поддержания общественного мнения. Самые современные средства массовой информации служили и внутренним целям – чтобы управлять заключенными. В ряде ранних концентрационных лагерей для запугивания заключенных и воздействия на их сознание применялись системы громкоговорителей.

Наряду с музицированием "из-под палки", оказавшем большое влияние на повседневную жизнь в ранних лагерях, заключенные с первых дней находили время и место для музицирования для собственного удовольствия. Многочисленные документальные свидетельства не дают оснований предполагать, что у заключенных были подходящие условия для занятий музыкой. В приказном порядке музыка ежедневно звучала и исполнялась в лагерях, но в свободное время заключенные редко получали возможность для музицирования: в основном это были несколько свободных от работы часов после вечерней поверки или выходные (как правило, воскресные) дни. Музыкальная деятельность получила такое значение, в первую очередь, из-за бесчеловечных условий повседневной лагерной жизни. Музицирование использовалось не в эстетических целях, а для достижения некоего катарсиса: с помощью музыки заключенные испытывали необходимые им эмоции и смирялись с ужасами окружающией действительности. Музыка оказывала глубокое эмоциональное воздействие и на символическом уровне: этико-гуманистические или художественно-эстетические ценности многих произведений приобретали новое звучание в специфическом контексте лагерной жизни.

Простейшим способом  музыкального самовыражения  было индивидуальное пение. Спонтанное пение не требовало никакой предварительной подготовки, его можно было немедленно прервать в случае опасности со стороны охраны. Мелодии большинства песен были хорошо известны. Они играли роль своеобразного мостика, который связывал заключенных с их прежней свободной жизнью. Заключенные ранних концентрационных лагерей исполняли, в основном, песни, звучавшие в их школьные и армейские годы или в дружеских компаниях. Это были традиционные народные песни, песни о Родине или песни Молодежного движения (нем. Jugendbewegung). Песни Молодежного движения имели особое значение для немецких политзаключенных, хотя и более безобидные песни обретали в концлагерях новый смысл. Можно было услышать и просто популярные песни и мелодии того времени. Пение было  не только способом скрасить досуг заключенных. Доказательством тому служат политические песни и песни рабочего движения, которые можно было исполнять только тайно. Эти песни играли особую роль в культурном самоопределении многих заключенных (что логично, ведь большинство из узников были представителями именно этого политического движения). Следует также добавить, что заключенные создавали и новые песни, например, песня "Болотные солдаты" (нем. Moorsoldatenlied) отражала самосознание заключенных лагеря Бёргермор.

На раннем этапе существования лагерной системы, инструментальные и вокальные группы в лагерях встречались редко. Причиной была нехватка музыкальных инструментов. Заключенным редко разрешали получать музыкальные инструменты из дома, сохранилось всего несколько воспоминаний о инструментах, сделанных в стенах лагеря. Чаще всего в ранних лагерях встречались гитары (также известные как Klampfe), мандолины и скрипки, так как эти инструменты особенно ценились молодежью и использовались для аккомпанемента хоровому пению. Таким образом, на пером этапе нацистской лагерной истории, заключенные музицировали в основном поодиночке или в небольших, спонтанно организованных группах; музыка придавала дополнительное содержание различным событиям.

Несмотря на ограниченную свободу и специфические условия лагерной жизни, заключенные имели возможность организовывать и довольно масштабные музыкальные события. Вопреки широко распространенному мнению, подобные события считались незаконными, только если они носили политический характер или противоречили другим запретам. Подобные нелегальные музыканты находились под постоянной угрозой обнаружения и наказания. Однако, большая часть лагерных концертов организовывалась с разрешения или ведома  охраны. Проходили в лагерях и полулегальные концерты. Эта "серая зона" существовала, поскольку охранников волновало только то, что нарушало нормальную жизнь лагеря. Обычно в концертах принимали участие многочисленные исполнители. Такие мероприятия требовали определенной подготовительной работы. Как правило, они состояли из отдельных номеров и коротких театральных сцен с музыкальным сопровождением и музыкальных интермедий. Концерты проводились после окончания лагерных работ, когда эсэсовцы уходили из лагеря и заключенные были предоставлены самим себе. Частные, спонтанные вечеринки устраивались в честь дней рождения, освобождения из заключения или по поводу других индивидуально значимых событий. Выступления с политическим подтекстом, напротив, могли проводиться только тайком. Во время таких нелегальных сборищ заключенные обязательно выставляли дозорных, обычно они проходили в кругу близких друзей в честь памятных дат Рабочего движения: 1 мая или годовщины гибели одного из лидеров движения.

Заключенные многих ранних лагерей отмечали рождественские праздники, проводили вечера-кабаре или концерты, они также устраивали что-то вроде цирковых представлений. Как правило, они состояли из разнообразных номеров с вокальными и инструментальными интермедиями. Все заключенные лагеря могли посещать эти централизованные мероприятия. Так как подобные концерты требовали тщательной организации и многочисленных исполнителей, они не могли проводиться без ведома эсэсовцев. Обычно, заключенные получали разрешение у руководства лагеря, которое имело свои резоны: во-первых, такие уступки помогали избежать волнений среди заключенных, а во-вторых, это немного разнообразило работу охранников, которые часто посещали подобные лагерные представления. Конкретные номера и тексты выступлений зачастую подвергались цензуре.

Для организации подобных выступлений во многих лагерях узники создавали подпольные комитеты, которые вели активную негласную работу. И все же, успех лагерных представлений в значительной степени зависел от благосклонности отдельных заключенных, которые были привлечены к административной работе и контролировали подобные события. Эти люди оказывали большое влияние на культурную жизнь лагерей. Без их одобрения и содействия были бы практически невозможны выступления, критикующие лагерную жизнь или несущие тайный, запрещенный смысл. Старшие по лагерю, блоку или комнате - так называемые "капо"(нем. Kapos), назначались на эти должности эсэсовцами. Из них были сформированы органы лагерного самоуправления (нем. Häftlingsselbstverwaltung). Они несли ответственность перед руководством лагеря за все происходящее на вверенной им территории. В отличие от поздних концлагерей, на раннем этапе существования лагерной системы должностные лица в большинстве своем назначались из числа политических заключенных. Таким образом, остальные узники могли доверять капо, достаточно редко злоупотреблявшим своей властью. Организованные по инициативе заключенных концерты укрепляли чувство лагерной общности, волю заключенных к борьбе и сопротивлению, а также в немалой степени способствовали социальной интеграции людей: в условиях лагеря именно такие мероприятия (празднования различных событий, пение рабочих песен, участие в рабочих хорах и др.) поддерживали в заключенных связь с привычными ритуалами, давали узникам модель поведения, характерную для того самого движения рабочих, которое нацисты так старались уничтожить.

 Гвидо Факлер

Список литературы 

Benz, W. & Distel, B. eds., 2005. Der Ort des Terrors: Geschichte der nationalsozialistischen Konzentrationslager., Beck.  

Dieckmann, C., Herbert, U. & Orth, K. eds., 1998. Die nationalsozialistischen Konzentrationslager. Entwicklung und Struktur., Göttingen .  

Drobisch, K. & Wieland, G., 1993. System der NS-Konzentrationslager 1933-1939, Berlin: Akademie Verlag.  

Fackler, G., 2000. "Des Lagers Stimme"– Musik im KZ. Alltag und Häftlingskultur in den Konzentrationslagern 1933 bis 1936, Bremen: Temmen.  

Fackler, G., Music in Concentration Camps 1933–1945. Music and Politics. Available at: www.music.ucsb.edu/projects/musicandpolitics/fackler.html.

Orth, K., 1999. Das System der nationalsozialistischen Konzentrationslager: Eine politische Organisationsgeschichte, Hamburg: Hamburger Edition.  

Schwarz, G., Die nationalsozialistischen Lager 2nd ed., Frankfurt a.M.