В июне 1941 года, через несколько дней после нападения Германии на Советский Союз, нацисты начали уничтожение литовских евреев. В 1939 году в Литве проживало около 160 000 евреев; к 1945 году 90% из них не было в живых. Эта высокообразованная и мало ассимилированная еврейская община стала своего рода испытательным полигоном для нацистского геноцида. При уничтожении еврейской диаспоры нацисты полагались не только на собственные технологии массового уничтожения, но и на яростный антисемитизм литовских националистов, которые по собственному почину уничтожили тысячи евреев еще до немецкого вторжения. К февралю 1942 года нацисты и их пособники уничтожили большинство литовских евреев, оставшиеся в живых попали в одно из трех главных гетто в Вильно, Шауляе или Ковно и рассматривались нацистами как резерв рабской рабочей силы.
С конца 19-ого столетия Ковно был еврейской жизни Восточной Европы. Город славился своей знаменитой иешивой в еврейском районе Слободка и развитой еврейской школьной системой, а так же считался центром Сионистской деятельности. Под впечатлением от величия и стабильности ковенской еврейской общины польский еврей, побывавший в общине в довоенные годы, вспоминал:
после прогулки по улицам Ковно может возникнуть впечатление... что это полностью еврейский город. Наверное, он и был – во всех отношениях – самым еврейским городом в мире.
Ковенское гетто, образованное в районе Слободка, было разделено на две части. 15 августа 1941 года двери гетто закрылись, и в заточении оказалось около 30 000 евреев. Менее чем за пять лет ковенские евреи были практически истреблены: расстреляны в городе, умерли от голода и болезней внутри гетто или были депортированы в концентрационные лагеря и лагеря смерти. Нацисты старались не оставлять свидетельств о совершенных преступлениях, поэтому узникам гетто было запрещено оставлять любые записи об уничтожении членов общины. Тем не менее, именно узники Ковенского гетто оставили потомкам одно из наиболее подробных и полных свидетельств о жизни депортированных нацистами евреев.
История уничтожения ковенской общины была задокументирована, в частности, благодаря усилиям председателя юденрата д-ра Элканана Элкеса, который призвал евреев записывать события своей жизни в гетто. Он не только пытался защитить обитателей гетто, но и поддерживал подпольное сопротивление и помогал людям бежать из гетто для того, чтобы присоединиться к партизанам. Для современных историков необыкновенна важна целенаправленная политика Элкеса "обессмертить... каждый аспект реальной жизни гетто".
Авраам Тори, главный секретарь юденрата Ковенского гетто, одним из первых стал вести записи о жизни в гетто. Он записывал устные приказы, которые получал от нацистов, вел дневник и собирал коллекцию народных песен, стихов, картин и рисунков. Выражая цель своей миссии, он писал:
Я собрал знаки, символы, графические работы, тексты песен и мрачные шутки, которые отражают, как в кривом зеркале, жизнь отдельного человека и жизнь всей общины в гетто.
Тори сумел прятать накопленные материалы вплоть до успешного побега из гетто в марте 1944 года. В отличие от Элкеса, которого депортировали в Дахау в июле 1944 года, Авраам Тори сумел выжить и до конца войны скрывался за пределами гетто.
