Музыка в нацистских гетто и лагерях

Установлено, что почти в 10 тысячах нацистских лагерей, так или иначе, использовалась музыка. Испанский писатель Хорхе Семпрун в книге воспоминаний "Писать или жить" (нем. Schreiben oder Leben) говорит, что во всех нацистских лагерях была "одна и та же важна составляющая", а именно

повседневный распорядок и рабочий ритм, голод, лишение сна, непрерывные преследования и садизм эсесовцев, безумие стариков и кровавые столкновения заключенных за минимальную власть над другими узниками.

Также он вспоминал, что "разные категории заключенных депортировали в специальные лагеря соответствующих категорий". В конце концов, условия жизни и смерти заключенных, а также наличие или отсутствие у них культурной жизни полностью зависели только от конкретных условий каждого отдельного лагеря. 

В информации о музыке периода Холокоста, дошедшей до нас, особое место занимают песни на идиш, которые сочиняли и исполняли в гетто, а также  музыкальная жизнь в Tерезинштадте. Терезинштадт не стоит относить к категории концентрационных лагерей, официально его причисляют к числу восточноевропейских гетто. Для Терезинштадта не строили специальных бараков, он был создан на месте городских районов, в которых жили евреи;  для охраны и поддержания порядка на территории гетто была создана внутренняя полиция и еврейский совет "Юденрат" (нем. Judenräte). Юденрат находился в подчинении СС, но обладал гораздо большим влиянием, чем организации лагерного самоуправления заключённых (нем. Häftlingsselbstverwaltung). Музицирование в концентрационных лагерях происходило в тяжелейших условиях заключения, тогда как условия для музицирования в гетто были более "благоприятны". Нацисты демонстрировали мировой общественности Терезинштадт как "образцовое гетто", что создавало более приемлемые условия для музыкальной жизни. И количественно, и качественно, музыкальная жизнь узников Терезинштадта превосходила всё прочее и занимала особое место в системе нацистских лагерей и гетто.

Мы находим  доказательства этому утверждению не только в свидетельствах выживших узниках, но и во многочисленных документах: концертных программах, афишах, билетах, рисунках заключённых и сохранившихся музыкальных партитурах. Музыканты Терезинского гетто оставили нам в наследство такие произведения как опера "Император Атлантиды или Падение Антихриста" (нем. Der Kaiser von Atlantis oder der Tod dankt ab) Виктора Ульмана и детская опера "Брундибар" (чеш. Brundibár) Ганса Краса - ее успели исполнить 55 раз на территории гетто. Эти музыкальные произведения, являвшиеся примером преследуемой и ненавидимой нацистами музыки, исполнялись по всему миру. Благодаря их мировому успеху вспыхнул интерес и к другим произведениям нацистских узников, а музыкальная история гетто обрела некоторую неразгаданность. Это может помешать историкам, которые хотели бы представить реальные условия жизни и музыкального творчества в Терезинштадте и других нацистских лагерях и гетто.

Благотворная культурная жизнь была организована заключенными и в других нацистских лагерях. Например, в лагере Гюрс на юго-западе Франции на концертах, представлениях кабаре, музыкальных вечерах и других культурных мероприятиях выступали солисты, хоры, ансамбли камерной музыки и небольшие оркестры. В голландском транзитном лагере Вестерборк существовало несколько хоровых коллективов, лагерный оркестр (нем. kamporkest) из 30 - 40 музыкантов, организовывались концерты, представления кабаре, кафе с развлекательными музыкальными программами, в которые были включены солисты и оркестры камерной музыки. Для так называемого "Лагерного театра Вестерборка" (гол. Bühne Lager Westerbork) были написаны многочисленные ироничные и сатирические песни на немецком. Эта критика со стороны заключенных была возможна, поскольку лагерный комендант, считавший себя всемогущим покровителем искусства, частенько сидел среди зрителей в театральном зале и наслаждался выступлением лагерных артистов.

В Варшавском гетто проходили концерты симфонического оркестра из 80 музыкантов. Также проходили вечера камерной музыки и концерты религиозной музыки в синагогах, развлекательные вечера и варьете, хоровые выступления и музыкальные представления в кафе, ставились традиционные зингшпили (нем. Singspiel, буквально — "игра с пением", от singen "петь" и Spiel — "игра") на еврейские сюжеты. Похожие представления проходили в гетто Лодзи и Вильно. В Лодзинском гетто самыми грандиозными музыкальными мероприятиями были симфонические концерты, а в Виленском – театральные представления. Все три перечисленных гетто были образованы в городах, бывших еврейскими культурными центрами, поэтому среди заключенных оказались многочисленные творческие люди: писатели, поэты и песенники. Обитатели гетто поддерживали свои культурные традиции и сохраняли свою национально-культурную самобытность. Что касается поэтов-песенников, можно назвать лишь некоторые имена: Шмерке Качергинский  некоторое время провел в Виленском гетто, в Краковском гетто был убит выдающийся поэт Мордехай Гебертиг, еврейский поэт Хирш Глик долгое время находился в Вильно, а потом был переведен в нацистский лагерь. Песни, написанные узниками гетто, стали уникальным еврейским фольклором и передавались из лагеря в лагерь, и гетто в гетто. Некоторые песни стали гимнами еврейского сопротивления и до сегодняшнего для сохранили свою популярность. Песня Хирша Глика Не говори, что это последний путь (ид. трансл. Zog nit keynmol) стала легендарным гимном еврейских партизан.     

По личному ли желанию или по приказу лагерных надзирателей, еврейские заключенные выступали со своими музыкальными произведениями перед узниками других, например, уголовных или трудовых, лагерей. К сожалению, эта тема мало исследована. Даже в лагерях смерти, где срок жизни заключенных зависел от желания эсэсовцев, устраивались концерты и создавались лагерные оркестры. Не принимая во внимание исторический контекст и особую категорию того или иного лагеря, о музыкальной стороне жизни которого идет речь, трудно представить ту степень музыкальной свободы, которой обладали заключенные. Рассматривая музыку нацистских лагерей и гетто в целом, мы можем отметить отдельные лагеря, в  жизни которых музыка практически отсутствовала и другие, в которые были более существовали условия для культурной жизни. Решающее различие заключается в использовании музыки в том или ином лагере или гетто. В Терезинштадте и других нацистских гетто заключенные вели самостоятельную и самодостаточную музыкальную жизнь, в которую нацисты почти не вмешивались. Музыка концентрационных лагерей и лагерей смерти носила двойственный характер: заключенные тайно исполняли ее для поддержания морального духа, а эсэсовцы использовали музыку в качестве особо изощренной пытки. Лагерная администрация часто использовала музыкантов в собственных целях: для подавления воли заключенных, для обезличивания узников и лишения человеческого достоинства с помощью принудительного музицирования. Об этом факте часто забывают, но музыка использовалась в лагерях в самых разных целях: как стимул к выживанию у заключенных и как преступный инструмент у палачей.

Д-р Гвидо Факлер

Спиисок литературы

Ausländer, Fietje / Brandt, Susanne / Fackler, Guido: „O Bittre Zeit. Lagerlieder 1933 bis 1945“. Ed. by Dokumentations- und Informationszentrum (DIZ) Emslandlager, Papenburg, in cooperation with musik archive of Akademie der Künste, Berlin, and Deutsches Rundfunkarchiv (DRA), Potsdam-Babelsberg/Wiesbaden. Papenburg: DIZ Emslandlager, 2006 (http://www.diz-emslandlager.de/cd03.htm, mail(at)diz-emslandlager.de). – This new collection offers a wide range of camp songs on three cd’s and two booklets.

Dutlinger, Anne Dobie (Ed.): Art, Music and Education as Strategies for Survival: Theresienstadt 1941–1945. New York 2000.

Fackler, Guido: „Des Lagers Stimme” – Musik im KZ. Alltag und Häftlingskultur in den Konzentrationslagern 1933 bis 1936. Mit einer Darstellung der weiteren Entwicklung bis 1945 und einer Biblio-/Mediographie (DIZ-Schriften, Bd. 11). Bremen: Edition Temmen, 2000, S. 437-457.

Flam, Gila: Singing for survival. Songs of the Łódź Ghetto 1940–45. Urbana/Chicago 1992.

Gilbert, Shirli: Music in the Holocaust: Confronting Life in the Nazi Ghettos and Camps. Oxford University Press 2005.

Heuberger, Georg (Ed.): „Schtarker fun asjn”. Konzert- und Theaterplakate aus dem Wilnaer Getto 1941–1943. Frankfurt a.M. 2002.

Karas, Joža: Music in Terezín 1941–1945. New York 1985.

Kuna, Milan: Musik an der Grenze des Lebens. Musikerinnen und Musiker aus böhmischen Ländern in nationalsozialistischen Konzentrationslagern und Gefängnissen. 2. Aufl. Frankfurt a.M. 1998.

KZ Musik. Music composed in concentration camps (1933–1945). Dir. by Francesco Lotoro. Rome: Musikstrasse, starting 2006 with 4 CDs (http://www.musikstrasse.it). – This cd-collection tries to record all compositions and songs created in the different nazi camps.

Lachen in het donker. Amusement in kamp Westerbork. Hooghalen/Assen 1996 (= Westerbork Cahiers, Heft 4).

Mittag, Gabriele: „Es gibt Verdammte nur in Gurs”. Literatur, Kultur und Alltag in einem französischen Internierungslager 1940–1942. Tübingen 1996.

Schwarz, Gudrun: Die nationalsozialistischen Lager. 2., überarbeitete Aufl. Frankfurt a. M. 1996.

Semprún, Jorge, Schreiben oder Leben. Aus dem Französischen von Eva Moldenhauer, Frankfurt a.M., Suhrkamp, 1995, quote on 284.

Wlaschek, Rudolf M. (Hg.): Kunst und Kultur in Theresienstadt. Eine Dokumentation in Bildern. Gerlingen 2001.

„Verdrängte Musik. NS-verfolgte Komponisten und ihre Werke” – Schriftenreihe der Berliner Intitative „musica reanimata. Förderverein zur Wiederentdeckung NS-verfolgter Komponisten und ihrer Werke e.V.”, die außerdem das Mitteilungsblatt „mr-Mitteilungen” herausgibt (http://www.musica-reanimata.de).